|
|
Мастер-класс от театра «Гешер».
 Израильский театр «Гешер» показал на сцене Рижского театра Русской драмы спектакль «Раб» - любовно-философскую притчу по мотивам произведения Башевица-Зингера. В первый день спектакль шел на иврите, во второй день те же самые актеры (среди которых не только выходцы из бывшего СССР, но и коренные израильтяне) играли по-русски. Театральное двуязычие - опыт замечательный и особенно интересный для Латвии.
Но самым замечательным было, пожалуй, то, что мы увидели прекрасный спектакль высочайшего профессионального качества и глубочайшей человеческой наполненности. Мы могли смотреть во все глаза - с каким вкусом и какой фантазией сделаны костюмы, какая культура света (художник по свету стажировался в Англии и работал с «Пинк-флойд»)! Могли слушать во все уши - замечательна и музыка Ави Беньямина (композитора, знакомого рижанам по концертной версии мюзикла «Дьявол в Москве»), и сама музыка актерской речи, когда незнакомый зрителям язык потрясает богатством интонаций, точностью нюансов... Самое главное - уже на третьей минуте представления мы могли вздохнуть счастливо и восхищенно: «Вот это настоящий театр! Есть чем наслаждаться и чему учиться!»
Уроки любви и милосердия
Еврей Яков (Исраэль Демидов) и польская девушка Ванда (Евгения Додина) любят друг друга, хотя весь мир против их любви. Сначала их преследуют обитатели польской деревушки, где Яков томится в рабстве. Потом, когда соплеменники выкупают Якова, Ванде приходится притворяться немой, чтобы в ней не узнали «гойку». Ради любви к Якову она приняла его веру, она готова терпеть любые лишения, но никого не волнует ее любовь, жизнь ее души. Законы и приличия важнее живого человека - если польские ксендзы узнают, что еврей обратил христианку в иудейскую веру, то его казнят. И если еврейская община прознает, что Ванда не еврейка, ей тоже не будет жизни... Даже не хочется говорить о какой-то политической актуальности темы, потому что она вечна. А вечное актуально всегда, ежедневно и ежечасно.
Трагедия, в которой герои гибнут, но их любовь остается жить, разыграна театром «Гешер» тонко, торжественно, живописно, с горестным юмором и целомудрием. И хотя на сцене не раз справляют малую нужду и обнажаются донага, это не оскорбляет ни вкуса, ни приличий, потому что исполнено поэтичности. Не говоря уже о прекрасной работе исполнителей главных ролей, потрясает необычайно высокий общий уровень игры, когда каждая реплика, каждый микроскопический эпизод массовки превращается в шедевр. И таких шедевров у каждого актера, несколько раз за спектакль меняющего обличье, несколько. Боже, как хороша бессловесная корова, с которой беседует Яков! А мальчишки в хедере, а невеста, домогающаяся Якова! Браво!
Язык мой - друг мой
...Общаясь за кулисами с актерами и сотрудниками «Гешера», «Час» все время задавался вопросом: как возможно, чтобы одни и те же люди играли на двух языках? И пришел к выводу: в хорошем театре возможно все. Когда на первом плане общее дело, а не политические, национальные или языковые амбиции, то все проблемы решаются. На дверях гримерок в Русской драме висят листки с фамилиями актеров - «Каневский, Аханов, Гамбург», а рядом замысловатая вязь ивритских букв... Евгений Михайлович Арье, основатель и главный режиссер театра, не говорит на иврите, когда нужно - общается с актерами по-английски или через переводчика. И все прекрасно понимают друг друга!
А за кулисами каждый, независимо от статуса, с готовностью выступает в роли переводчика. Мастер по звуку подправляет произношение израильской актрисе, которая не знает русского, но которой нужно в спектакле произнести несколько реплик по-русски. Все радуются снегу - явлению в Израиле невиданному. Бывшие «русские» ностальгически улыбаются, коренные израильтяне с детской радостью фотографируют снегопад сквозь оконное стекло...
- У нас в коллективе всегда держатся хорошие, дружеские отношения. Может быть, это инстинкт самосохранения - ведь если бы мы стали гавкаться, то театр просто исчез бы! - говорит Борис Аханов.
«Ведь там на четверть бывший наш народ»
До «Гешера» Аханов был актером Русской драмы. И во время рижских гастролей в его гримерке - нескончаемый поток посетителей. Друзья, знакомые, бывшие коллеги... В стенах рижского театра его посещает странное ощущение:
- Как будто вернулся домой, тут все знакомо, все родное, а ты уже нездешний, уже чужой! Я и сам изменился. В Израиле сыграл много ролей, которые тут, наверное, не довелось бы сыграть - Сатина, например. А сейчас с независимой труппой израильских актеров мы выпустили спектакль «Натан Мудрый» по пьесе Лессинга. Пьеса XVIII века, в стихах, идет четыре часа - а зрители сидят, смотрят. Хотя публика в Израиле очень живая, непосредственная. Если смешно, то хохочет, если скучно - ерзает, кашляет и уходит. Сидеть только из уважения, из приличия они не будут!
Аханов выучил иврит, сказав себе железное слово «надо». Правда, шутит он, уже в Риге говорил немножко на иврите. Два слова. В спектакле «Матросская тишина», где играл Абрама, местечкового еврея, отца главного героя. «Ну а теперь-то вы с ивритом на ты?» - спрашиваю.
- С этим языком всегда желательно быть на вы и относиться к нему с большим пиететом! - улыбается Борис Аханов. Он говорит, что, несмотря на трудности с языком, в Израиле чувствовал себя как актер достаточно уверенно - благодаря великой русской актерской школе, с которой нигде не пропадешь.
Леонид Каневский, бывший майор Томин и еще одна звезда театра «Гешер», добавляет:
- Главное, чтобы человек был уверен в своей профессии, и тогда не важно, где ты работаешь - в России или в Израиле. Я чувствую себя в Израиле хорошо, я в своей профессии уже сорок лет. И не надоело. Хотя нервно. В хорошем смысле нервно - ведь каждая новая роль - это как экзамен. На каждой премьере у меня холодные руки и бьется сердце... А если ты выйдешь на сцену равнодушным - публика это мгновенно почувствует.
Образ жизни - актер
«Час» полюбопытствовал, не хочет ли Каневский последовать примеру Михаила Козакова и вернуться в Россию?
- Все вопросы о Козакове, пожалуйста, Козакову. Ничьему примеру следовать не собираюсь. Если уж я в своем возрасте решился один раз на такой поступок и изменил свою жизнь, то возвращаться обратно - это значит признаться в собственной несостоятельности. Я сделал выбор - и не жалею. А в России бываю часто и с удовольствием. Снялся в продолжении «Знатоков». Павел Лунгин пригласил меня в замечательный фильм «Бедные родственники». Очень хорошая роль, я с радостью работал. Недавно летал в Москву, выступал в Кремле на концерте в честь Дня милиции - поздравлял своих «коллег».
На вопрос, как изменила его жизнь в Израиле - стране с другим климатом, другим языком, другими традициями, Каневский отвечает:
- Сначала главным было освоить язык. Это был кровавый труд нескольких лет. Климат? Конечно, обидно, когда в шкафу висят красивые свитера и пиджаки, а надеть их нет случая, потому что всегда жарко. Но я всегда повторяю: мой «модус вивенди» не изменился. Моя жизнь - это по-прежнему театр, по-прежнему друзья, застолья, путешествия. Мой дом открыт для друзей, их там всегда ждут. Мечты о ролях? Мы, актеры, народ зависимый, если и мечтаем, то где-то глубоко в душе. Променять театр на пасеку с ульями? Нет, такой мечты нет. Хотя мед люблю. Скорей уж хочется иногда все бросить и попутешествовать. Особенно когда работы много и хочется отдохнуть. Но если не дай бог неделю никто не звонит и никуда не зовут - я уже начинаю волноваться...
Евгений Гамбург, бывший актер рижского ТЮЗа, а ныне тоже «гешеровец», подводит шутливый философский итог беседе: «Если уж человек заразился бациллой театра - это на всю жизнь!»
Мая ХАЛТУРИНА, "ЧАС"
  
|
|
|
|
|
|
